Спустя тридцать шесть лет здесь побывал еще один испанец – францисканский монах Франсиско Томас Гарсес. И на него дикий ландшафт навеял не столько восторг, сколько ужас. Название же увиденному он подобрал простое – Гранд-Каньон, попросту «Большой каньон». В начале XIX века США отторгли эту область у Мексики, но не совсем понятно – зачем? Еще семьдесят лет никто не то что не использовал этой территории, но даже и не исследовал ее. Дорогу в Большой Каньон в 1869 году проторил майор Джон Уэсли Пауэлл. Вначале он попробовал пройти на лодке всю теснину Колорадо, толком не нанесенную еще даже на карту. На четырех лодках он вышел из Вайоминга с девятью спутниками, спустился до Колорадо по Грин-ривер и три месяца шел вниз по опасной и буйной реке. Трое его спутников не выдержали тягот путешествия, оставили свою лодку и поднялись на край каньона. Все трое пали от рук индейцев. Майор Пауэлл нашел результаты первого плавания удовлетворительными, и через два года пустился в новое. Вторично он прошел вниз по Колорадо не спеша, изучая геологию, занимаясь геодезической и топографической съемкой.

Заметим, что даже при наличии современных плавательных и спасательных средств такое путешествие полно риска. Самое грозное препятствие – это пороги Лава-Фолз. Около миллиона лет назад из бокового ущелья в главный каньон хлынул лавовый поток и перекрыл Колорадо так, что образовалось озеро. Со временем река «прогрызла» естественную преграду, и возникшие при этом пороги рокочут и поныне. Название Колорадо – «цветная» - связано с красным цветом ее вод, выносивших еще сто лет назад из каньона ежедневно полмиллиона тонн глины и песка. Добавим к этому сотню тысяч тонн камней и два с половиной миллиона тонн ила в половодье – и сразу станет понятно, почему известный шведский путешественник Свен Гедин сравнил воды Колорадо с густым гороховым супом. Теперь взвесь камней и глины в водах Колорадо стала «пожиже» раз в десять – но все равно осталась впечатляющей.

В 1919 году здесь был создан Национальный парк, принимающий ежегодно два миллиона гостей. Большинство, правда, проводят лишь несколько часов на краю каньона, но немалая часть посетителей парка спускается в теснину по утоптанной тридцатикилометровой тропе. Правила гласят, что «если турист предпочитает удобства, ему не менее 12 лет и вес его не превышает 90 килограммов, он может нанять мула». На мула можно положиться – в отличие от «двуногих», он ни разу не оступится. В начале тропы Кайбаб стоит знак, лаконично предупреждающий, что на всем дальнейшем пути не будет воды. У мыса Яки может показаться, что это не так уж и страшно, но тот, кто отправится на экскурсию без запаса питьевой воды, скорее всего, пожалеет об этом. Воздух в каньоне сухой, нещадно палит солнце, и лучи его отражаются от скал. Невольно вспомнится, что каньон лежит на широте Туниса… На дне теснины жарче на 10-15 градусов, чем наверху.

Здесь ухитряются соседствовать ели и пихты с кактусами и юккой, ладанник с можжевельником, карликовый дуб с кленом, ива с тамариском. Обширны угодья пумы и рыси – этим кошкам нипочем зимние бураны горных плато и африканский зной ущелий. Так же спокойно относятся к шуткам климата койот и лиса, скунс, дикобраз, бурундук, кролики. Нагорья – обитель оленей, козлов и баранов, не спускающихся в нижнее «пекло» без крайней надобности.

Люди же, проделывающие за день путь по всем климатическим зонам, должны быть порядочными романтиками, чтобы не встать в конце этого дня на точку зрения испанцев-первооткрывателей, которых, как нетрудно вспомнить, место это только разозлило.

Впрочем, для людей нашего времени возможен еще один маршрут – над каньоном на самолете. Машина закладывает мираж над островками сосен и можжевельника, зазубренные скалы плато Коконино уходят за обрез иллюминатора – и внизу распахивается многоцветная глубь каньона. Длинные скальные стены, ступени и полки, «башни», «храмы», «пирамиды»… В тысяче метров ниже обрыва – рассеченная темным провалом реки серо-зеленая равнина.

Самолет снижается, погружаясь в неохватное ущелье. Край уступа возносится вверх, и самолет окружают покатые лесенки с множеством тонких пластов-ступенек. Вдоль южного берега Колорадо тянется вьючная тропа, и на севере открывается Каньон Светлого Ангела. Здесь в окружении будто припорошенной пеплом зелени стоят дома. Фантом-Рич – название говорит само за себя – единственное на многие километры жилье.

Самолет движется на юг, к плато Валгаллы, мимо «храмов» - так здесь называют огромные скальные останцы – Девы, Брахмы и Зороастра. Меж «храмами» Вотана и Вишну, над отелем «Эль Товар» его путь лежит на запад – и вот благодарные, изумленные, счастливые, притихшие …и малость позеленевшие пассажиры уже выбираются наружу из салона самолета.